...:::Круги Ада:::...

[Сиссней-Турк]

Название: Круги Ада

Автор: Сиссней-Турк

Жанр: Хе-хе... В общем Клаудовские бредни

Герои: Клауд, Аэрис

Сюжет: Иногда мы живем, но уже одной ногой в могиле... и в Раю ли наша вторая половина, или в Аду зависит только от нас.

Круги Ада.

Боль и чувство вины разрывали его тело и душу. Он не мог дышать, он не мог думать ни о чем, кроме того, что перенес. Он хотел все изменить, но понимал, что ничего уже не изменит, все, что он берег погибало, а он вял, как цветок, некогда тянувшийся к Солнцу. Где это Солнце? Его больше нет на небе и в этом виноват только он сам, создавший тучи на своем горизонте.
Клауд сидел на коленях, опустив голову. Он умер сегодня душою, в пустой жизни не было смысла, это превратилось в одно мгновение в существование и все, что он ценил до этого, стало водой, которая просочилась через пальцы, уходя в щели полов. Никогда не собрать мозаику того, чего он хотел, теперь ведь ему нечего желать.
Он сжимает кулаки. Кому молиться? Перед кем ему сесть на колени и просить прощения? Она бы сказала, что в первую очередь свои грехи нужно прощать самому себе… никто их не простит так, как ты бы простил.
Он понимал с каждой секундой, что он ничтожество теперь, в один миг, в одно мгновение, перечеркнувшее всю его жизнь, которую он ценил, любил, берег.
С первого взгляда, а что здесь такого? Он должен справиться, ведь всегда и при любых условиях в себе можно найти силы, найти смысл жизни, но дело все в том, что он не хочет этого делать. Он тяжело переживает смерть…
Ведь проблема не в том, что нет смысла жизни, а проблема в том, что мы не можем его найти. И счастье совсем не в получении желаемого. Пути к счастью нет, счастье и жизнь – это сам путь.
Никто уже не положит ему на плечи свои нежные руки, не от кого больше не будет веять цветочной свежестью, никто не улыбнется ему такой нежной улыбкой, доброй, светлой, нет такого человека, даже если обойти всю землю. Аэрис была одной такой, которая отдала свою жизнь.
Как она нашла в себе силы умереть? Как Клауду найти в себе подобные силы для жизни? На эти вопросы никогда и ни у кого не будет ответов. Да просиди ты на месте еще два года, из головы никогда не вылезет то, что там поселилось, если ты сам этого не захочешь.
И он не хочет. Не хочет забывать, боится, что это единственная ниточка, которая дергает его сердце в новом стуке. Она оборвется вот-вот, совсем скоро. Клауд не надеется на прощение и никогда не будет прощен полностью.
Он позволил ей умереть, и он хоронил ее. Почему, почему на его долю выпадают такие испытания?
Он уже не смотрит в глаза друзьям. Да, он не увидит там обиды, упреков, нет, но лучше бы они там были! Лучше бы он понимал и глазами душой, в чем виноват.
Хотелось плакать, так сильно хотелось, что он не мог этого сделать. Ком встал в горле и не желал оттуда выходить. Струны нервов натягивались сильно, руки тряслись. Он был никем, просто призрак, живущий нигде.
- Клауд… не вини себя! – Она бы сказала так.
Она не хотела, чтобы кто-то страдал, не хотела, чтобы кто-то плакал или умирал от чувства вины, но Клауд уже ничего с собой не поделает, ему надоело быть сильным, казаться сильным, понимая, каждую ночь, прокручивая ее смерть, что он слаб.
Мурашки бежали по коже, мысли путались в голове. Паутина из событий и воспоминаний, а он застрял посередине. Справа тьма, слева смет, а он где-то по центру.
- Как мне не винить? И как же жить, с понимаем того, что я допустил такое – ошибку, ценой в чужую жизнь… - Его голос был хриплым, выражение лица ничего не выдавало кроме глубокой грусти.
Но ответа никто не дал. Даже Аэрис, даже в этом святом месте, даже в такие минуты. Она молчала, хотя была где-то рядом. Нет! Лучше бы она ушла! Навсегда, а не манила к себе своею нереальностью, пониманием того, что она не жива материально.
Ничего Клауду теперь не надо. Он в растерянности, нет планов ни на сегодня, ни на завтра, только грусть, только стыд, вина…
- Моя жизнь закончена… - Это был приговор, Клауд существовал, он был приговоренным к смерти, казнь которого была немного отложена.
- Жизнь – это то, что люди больше всего стремятся сохранить и меньше всего берегут… - Ее слова были не четкими, совсем не ясными, как ветер носились среди серых стен храма, поднимаясь вверх, опускаясь.
Клауд поднял свои глаза, пытаясь найти ее привычный образ у большой клумбы цветов, сияющую фигуру, счастливую фигуру, ее опущенные глаза, внимательно наблюдающие, как расцветают цветы, ее улыбку, когда она гладила растения по длинных лепесткам.
- Аэрис, сможет ли Бог меня простить? – Спросил он не громко, но она слышала его, в любом случае, ведь она в его сердце.
- Бог? – Она усмехнулась, а потом легким смехом засмеялась, безобидным, забавным, словно ребенок. – Богу не за что тебя прощать!
Клауд снова повесил голову. Она всегда приходит внезапно, уходит тоже внезапно. Время, минуты, все стало другим сейчас. Только, когда легкий ветер прошелся по его светлым волосам он понял кто он, почему здесь.
На дворе стояла ночь, без звезд, тихая, не привычная без шума мако-реакторов, ночь. Только лишь холодный ветер и мрак напоминали о смене времени суток. Он сидел на покрывале, разложенном на деревянном полу храма, лицом к цветочной клумбе. Бутоны цветов закрылись, храм окутала тьма. Только не яркий свет дорожного фонаря с тоненьким огоньком освещал его бледное лицо. На нем ни улыбки, ни грусти. Он – высеченная из камня, фигура. Только едва заметное шевеление его ресниц, дрожащий взгляд светлых глаз, белый пар от дыхания выдавали его жизнь. Левая рука закрыта черной дланью, от ветра чуть покачивалось кольцо фенрира на наплечнике. Где-то иногда блестел меч «бастер».
Он слушал только стук своего больного сердца. Каждую ночь он возвращался в то воспоминание и спрашивал ее, простит ли его Бог и тогда все становилось реальным, призма существующего и не существующего рвалась в клочья, все путалось в голове, перед глазами пропадала ночь. Он бы хотел возвращаться к тем моментам, когда она была жива, видеть, как после дождя она ухаживает за цветами, просто видеть ее доброе, немного взволнованное за него, выражение лица. Но у него не получается. Все вокруг напоминало ему о той вине…
Война с самим собой, где нет ни проигравшего, ни победителя, ни зачинщика, не обороняющегося, только лишь сплошная битва и страх, который он испытывает на ней не дает ему спать, есть, дышать, жить, думать.
Он вздрогнул, тяжело вздохнул. Сердце застучало сильно, как будто у маленькой птички. Геостигма застала врасплох, затрясло все тело, он не мог даже думать о том, о чем думал, он согнулся от боли, упав на пол. По храму раздался шум от его падения. Он закричал, хватаясь то за голову, то за руку, не чувствуя себя.
Свет озарил его томный взгляд, зрачки сузились, когда свет приблизился к Клауду. Он уже не чувствовал боли, но машинально сжимал геостигму. Он поднял свои глаза, не понимая, ему не было страшно.
И только Клауд знал, о чем думал. Он молил о смерти, такой желанной, такой недоступной. Два года, как два мучительных века.
Он видел только подол розового платья, а губы его шептали:
- Аэрис…
Шепот был ветром, дыхание – ядом, грусть и печаль тянули его в Тартарары, он чувствовал пламя Ада, но свет не давал ему уйти во тьму, возвращал к жизни.
- Аэрис…
Шепот с надеждой, с любовью и нежностью, не подвластной ни чему кроме его сердца. Последние слова, последняя капля жизни, заполняющая его пустой кубок. Уйти с ней, бросить все, избавиться от вины и просить, просить судорожно на коленях прощения. Но могут ли быть прощены такие грехи?
- Клауд, что ты никак не уймешься, а? – Спросила она, приседая к нему.
Он поднял голову еще выше, увидел только улыбку ее нежных губ, ее гладкую кожу, почувствовал запах свежести, это вселяло в него жизнь.
- Хватит молить о смерти… смерть – удел слабых, сильные должны уметь с этим жить. Тем, более… - Она заулыбалась еще шире, мотнув головой. – Я вообще не понимаю, чего ты так переживаешь. Клауд, твоя рана не затянется, если ты постоянно ее будешь тревожить!
- Я не хочу… больше…
- Опять ты жалуешься! – Фыркнула девочка-цетра. Она выждала паузу, а потом положила свою легкую ручку ему на волосы, провезла по ним, он почувствовал, как душа возвращается в тело, но боль в груди напоминала ему обо всем еще и еще.
- Мое спасение…
- Спасение? – Засмеялась Аэрис, она пересела, встав на колени перед Клаудом, свет озарял ее облик, едва были видны черты ее лица. – Клауд, тебя не от чего спасать! – Клауд молчал, вкушая каждую секунду, но она стала исчезать в свете, он не мог даже протянуть руку к ней, он не владел собой…

Клауд открыл глаза. Он лежал на своей лежанке, покрытый тонким одеялом. Свежий утренний воздух ударил в ноздри, яркий солнечный свет ворвался в стены храма, роса блестела на зеленых листочках клубни.
Новое утро. Все тот же сон и тоже видение во сне. Все та горечь в горле и боль потери. Новое утро. Предстоящий новый день и старое напоминание о том, что это новое может навсегда утонуть в старом.
Он не избавится от боли.
От вины.
От страха.
Это круги его Ада.

Мы хотим от себя убежать
На лазурное чистое море,
Чтоб не помнить, не думать, не знать,
Но и там нас преследует горе…

Комментируем... ^^

@музыка: WT - Memories

@темы: Аэрис, Клауд, Аерис

Comments

[Лисовский.]

Комментирую!))

Бедный Клауд...бедный-бедный...
Что-то захотелось его пожалеть.(
Айрис такая живая... и песня идеально подобрана.